Оглавление

• Предисловие

Часть первая

• Нам на север

Сеймчан - колыбель наша

• Приютился посёлочек
• Мы хотим в маршруты

Первые шаги

• Геологическое братство
• Камералка
• Мы живем в бараке

Такая работа

• Полевая партия - это не курорт
• Первый маршрут
• Искатели-ходоки

Чукотские были, зарисовки

• Зеленый мыс
• Ледоход
• Горим!
• Дай закурить!
• Мы - немы!
• А лошадки - лучше!
• Овса не просит!
• Хозяин тайги
• Окончен сезон
• Чимчемемельские сидения
• Чукотский огурец
• Первые иностранцы на Чукотке

Часть вторая

Сеймчанская улица

• Племя старожилов
• Полынья или долина солнца?
• Костер на снегу
• И ти - прав!
• Начало конца
• Традициям - верны

Часть третья

Золото Анюя

• Картограмма Первооткрыватели. Пионеры
• Гордись, старина
• Золотые самородки
• Сезам, откройся! Геологические байки
• Камни-самоцветы

Становление коллектива геологов в Сеймчане шло в сложных условиях, прежде всего вследствие особого отношения "отцов" ГРУ ДС, а затем СВГУ к личности К. А. Иванова.

Неукротимость его характера не делала им подарка, сладить с ним было невозможно. Вот тому доказательства.

Первая промышленная россыпь золота на Анюе была выявлена отрядом Н. В. Маковского уже в марте 1955 года. В проходках из шурфов они намыли крупное золото и первый самородок весом 76 грамм. Однако руководство геологической службы Дальстроя под давлением концепции о преимущественной оловоносности Чукотской геологической провинции все еще сомневалось в значимости находок золота на Анюе и Чауне, не очень их афишировало и, соответственно, не выделяло ассигнований, техники на форсирование разведочных работ на этот металл; все шло на Центральную Колыму.

Константин Александрович пошел на отчаянный шаг - по первым россыпям была сделана демонстрационная графика, альбом с фотографиями золотоносных долин, намытого из шурфов золота и первых самородков (альбом оформлял выпускник Ереванского техникума Ю. Жижимов). Все эти материалы, включая "живые" самородки, минуя Магадан, он повез в Мингео СССР. Поездка возымела действие - в ГРУ ДС поступило указание - выделить необходимые ассигнования и первые 5 тракторов под Анюйское золото. В будущее досье на К. А. Иванова легло обвинение в местничестве, несоблюдении субординации.

Получив в 1956-57 годах новую технику и целевые ассигнования, РайГРУ усилило поисково-разведочные работы на Анюе. Как грибы, росли геологоразведочные партии: Кэпэрвеемская, Майнгы-Пауктуваамская, Мачваваамская, Алярмаутская...Впервые установленный на 1958 год план по приросту запасов россыпного золота Анюйская геологоразведочная экспедиция Сеймчанского РайГРУ, с учетом имевшихся уже заделов перевыполнила в 10 раз!

Начиналась эра промышленного освоения золотоносного Анюя - приступили к организации первого прииска.

На 1959 год руководители СВГУ поспешили установить значительно более высокий план прироста запасов - от достигнутого в прошлом году. С. М. Абаев на техсовете в Магадане безуспешно доказывал, что принять такой план - значит "зарезать" перспективу поисков новых россыпных узлов, т. к. придется все разведочные звенья переориентировать на подготовку к эксплуатации тех, пока еще немногих выявленных россыпей.

Спор принял принципиальный характер. Иванов категорически не соглашался с установленным планом и вновь обратился в МинГео СССР. Руководители СВГУ отстаивали свои позиции ссылками на необходимость обеспечить устойчивыми запасами организуемый на Анюе прииск, которому они и так уже были подготовлены на несколько лет вперед.

Впервые с момента открытия нового золотоносного района Чукотки на Анюй приехал И. Е. Драбкин со свитой. Ознакомившись с материалами геологоразведчиков, он дал "высокую оценку перспектив золотоносных зон Анюя" вопреки своим же недавним утверждениям о сомнительной значимости этого района.

Против строптивого Иванова была задействована областная пресса. В газете "Магаданская Правда" осенью 1958 года появилась статья за подписью неизвестного в геологических кругах "Павлова", в которой он представлял спор между Драбкиным и Ивановым как проявление местничества у последнего. Ключевой в статье была фраза: "Нам не нужны руководители, которые не верят в перспективы золотоносного Анюя." Это Иванов-то не верил в перспективы своего детища?

Присвоение поселку на Анюе имени Ю. А. Билибина - тоже исключительно ивановская инициатива.

Ю. А. Билибин, организатор первых Колымских экспедиций, автор прогнозной оценки Колымской золотоносной провинции, видный ученый-геолог, в силу особенностей своего характера был неудобен "отцам" Дальстроя. После нескольких лет руководства геологоразведочными работами на Колыме он вынужден был уехать в Среднюю Азию и там вскоре скончался. На Центральной Колыме - его детище, ни один поселок, ни один прииск не увековечил имя этого человека.

Иванов считал себя учеником Юрия Александровича; молодым специалистом, после окончания Свердловского горного Института он работал в Бодайбо, где начинал свою трудовую деятельность Ю. А. Билибин. Чтобы исправить несправедливость, Константин Александрович предложил коллективу геологоразведчиков Анюя присвоить их поселку имя этого выдающегося ученого и первооткрывателя золотой Колымы.

С февраля 1956 года поселок в устье р. Каральвеем стал именоваться - Билибино.

Памятник Ю. А. Билибину у здания экспедиции

Со своей инициативой и самостоятельностью К. А. Иванов, конечно же, был неудобен ни районному, ни Магаданскому руководству. Как мог, действуя через своего земляка Алискерова, пока тот был жив, сглаживал конфликтные ситуации С. М. Абаев; но тучи над Сеймчанским РайГРУ начали сгущаться.

В травлю включились и руководители Среднеканского района. На коммуниста Иванова было заведено "персональное дело" по факту продажи ранее принадлежащей ему автомашины "Победа" и приобретения "Волги". Партийное собрание Сеймчанского РайГРУ подготовленную отрицательную характеристику на Иванова не утвердило, "персональное дело" не получилось. Но "компромат" на него продолжал накапливаться; в РайГРУ зачастили всевозможные комиссии с поисками вариантов его реорганизации.

К началу шестидесятых годов объективно пришло время, когда освоение Анюя из далекого Сеймчана стало нерациональным. Поселок Билибино к тому времени уже вовсю обустраивался, выросли его строительная и транспортно-механическая базы, был проложен "зимник" от ставшего морским портом Зеленого Мыса на Колыме; горняки, добывающие обнаруженное нами золото, создали определенную инфраструктуру, развернулось строительство жилья и производственных помещений для геологоразведчиков. Появилась возможность перебазировать туда и геологов-полевиков с их прежней, сеймчанской базы.

Само выделение из состава Сеймчанского РайГРУ нового, Анюйского - было логичным и обоснованным шагом, если бы это не усугублялось конфликтностью между руководством Сеймчанского РайГРУ и СВГУ.

Приказом о реорганизации предусматривалось, что в состав Анюйского РайГРУ перейдут все сотрудники, занимавшиеся исследованиями территории Билибинского района Чукотки; геофизическая экспедиция в полном составе перебазировалась на центральную Колыму, в пос. Хасын; в Сеймчане, соответственно, были оставлены партии и службы, ведущие геологоразведочные работы в пределах Среднеканского района.

Коллектив разделялся в соотношении примерно 2:1:1.

Из Сеймчана на Анюй уходила основная геологическая сила, костяк РайГРУ, наиболее заряженный его традициями. Естественно было бы предположить, что возглавить этот отпочковавшийся рой должны были К. А. Иванов и С. М. Абаев - творцы идеи освоения Анюя и основные организаторы работ. Интрига СВГУ как раз и заключалась в стремлении полностью обезглавить коллектив Анюйцев и тем самым выбить из них дух "ивановщины" и вольнодумства.

Руководителями вновь созданного Анюйского РайГРУ были назначены выходцы из соседнего, Чаун-Чукотского РайГРУ "Певек": начальником - И. Е. Рождественский, главным геологом - М. Е. Городинский, начальником ОТИЗа - Л. К. Михальченков, начальником отдела снабжения - И. А. Волосян. "Аборигенам" коллектива были отданы должности: главного инженера - О. Х. Цопанову, зам. начальника по хозчасти - Ю. А. Бесчастнову; начальником геолого-съемочной экспедиции был назначен М. Д. Часовитин, главным геологом - Б. М. Янин.

К. А. Иванову и С. М. Абаеву предложили руководство остатками коллектива Сеймчанского РайГРУ, работающими на малоперспективных объектах Среднеканского района. Константин Александрович и Салат Михайлович восприняли это как принижение их заслуг, расправу за строптивость, оскорбление достоинства и подали заявления об уходе из системы СВГУ. Их просьба была спешно удовлетворена, именно этого и добивались руководители СВГУ.

Провожали Иванова и Абаева в сеймчанском аэропорту все бывшие в поселке в то время геологи. Многие - плакали, кто-то и злорадствовал. К. А. Иванов уехал работать на Кольский полуостров, С. М. Абаев - в Северную Осетию.

Константин Александрович Иванов возглавлял коллектив Сеймчанских геологов всего 9 лет, если считать время со дня его появления в ГРО ЮЗГПУ, однако весь научный потенциал, все традиции коллектива, геологическое братство сеймчанцев-анюйцев было заложено его руками.

К. А. Иванов - пионер Золотой Чукотки, непосредственный организатор освоения нового золотоносного района, чуть было не оказался обойденным наградами. Уже после его отъезда с Колымы руководство СВГУ подало в Правительство СССР заявку на присвоение звания Лауреатов Ленинской Премии ряду лиц, участвовавших в выявлении и освоении золотоносных районов Чукотки. Иванов в этом списке отсутствовал. Заявку из МинГео СССР возвращали в Магадан несколько раз, пока в ней не появилась его фамилия - там были люди, помнящие о его заслугах.